Здесь зараза не пройдет!

Как в астраханском крае боролись с эпидемиями

Стратегически наш регион всегда был форпостом, который выстроило Российское государство для своей охраны и опоры в далекой от столиц земле. Он оказался вынесен в пределы первозданной неисследованной природы, которая таила неизвестные опасности. И вот это передовое положение распространилось на все сферы жизни его обитателей…

На переднем крае

Одной из первых и главных опасностей, которую надлежало жителям (и «служителям») форпоста изучить и успешно отражать, были различные заболевания, некоторые — местного происхождения, другие — импортированные по многочисленным торговым путям.

Альбер Камю в романе «Чума» написал, что война и чума всегда застают врасплох. Именно для того, чтобы они не застали врасплох всю страну, Астраханская губерния служила форпостом в борьбе с эпидемиями самых страшных болезней. Положение города на перекрестке караванных сухопутных и водных путей превращало его в ворота, через которые из Азии могли прорваться эпидемии чумы, холеры, проказы и оспы. Так что именно местным властям приходилось первым изобретать и принимать превентивные меры.

До конца XVII века во всех больших чумных эпидемиях, поражавших Европу и Россию, Астраханская губерния не была исходным пунктом распространения заразы и сама страдала от чумы уже вследствие заноса ее из Центральной России. Но у нас находится один из природных очагов чумы, так что нередко она вспыхивала самопроизвольно. Недаром именно в Астрахани впервые в России в 1757 году по указу Сената была учреждена должность губернского доктора «яко отдаленном и пограничном месте и по часто случающимся в Азии опасным болезням».

XVIII век стал периодом зарождения государственных противоэпидемических мероприятий. Одна из самых мощных эпидемий пришла в 1727-1728 годах и унесла жизни более половины населения Астрахани, Красного Яра и Ярковской гавани (в 53 км от него). Именно эта эпидемия заставила начать разработку единой программы по борьбе с чумой. Местные власти быстро научились принимать адекватные меры. В первую очередь они начали создавать карантинные заставы.

Заставы устраивались «по науке»: на то летом 1729 года вышло постановление с подробной инструкцией. Велено было делать их в безлюдной местности, на возвышенности. При заставе должен был постоянно жить врач с помощниками, так что все люди, следующие через заставу, досматривались. Всех держали в 40-дневном карантине, но не отрезали от мира, обрекая на неизвестность и мучения. Велся постоянный обмен сведениями через записки, можно было разговаривать «через огонь», однако контакты между «узниками» исключались. Еду доставляли на заставу «харчевники», продукты передавались «долгими шестами», а полученные тем же способом деньги вымачивались в уксусе или в вине и отдавались продавцам еды только по окончании карантина.

В первую очередь в карантин попадали купцы, причем вместе со своим товаром. Его тоже держали в карантине. Особенно это касалось шелковых тканей из Персии, через которые инфекция передавалась особенно активно. Так что и шелк, и хлопчатую бумагу, и шерстяные изделия, и меха проветривали целых шесть недель под охраной, чтобы их не разворовали и не распространили таким путем заразу. Было запрещено без специальных паспортов от астраханского губернатора покидать Астрахань. Если на заставу прибывали суда, то все припасы с них (включая такелаж) и одежда экипажа тоже подлежали карантину. Указ Сената 1738 года особенно жестко предписывал проходить предварительный карантин, даже не допуская до застав тех, кто ехал из местностей Персии, пораженных эпидемией. В устье Волги суда, прибывающие из Персии, досматривали на брандвахте острова Четыре Бугра.

После чумных эпидемий 1738-1739 годов меры ужесточились. По приказу нашего губернатора Василия Татищева в мае 1743 года для осмотра и отстоя судов на Краснинском острове начали строить первый в губернии стационарный карантинный комплекс. Строительство заставы завершили через год. По необходимости карантинные заставы в устье Волги меняли свое местоположение.

В начале XIX века стали активно применять меры, препятствовавшие распространению чумы в самой Астрахани. Во время эпидемии 1806 года вице-губернатор Малинский запретил вести богослужения в церквях и мечетях, прекратил занятия в учебных заведениях. В здании мужской гимназии заседал комитет чумной полиции. Умерших хоронили без отпевания, чтобы не создавать скоплений людей, а домовладения, в которых все жильцы умерли, ломали и сжигали. Помещения, где были больные, зимой вымораживали по две недели, потом три дня окуривали полынью. К маю 1808 года чуму победили.

17 июля 1901 года вышло решение об открытии в Астрахани противочумной бактериологической лаборатории, подчиненной МВД. Лаборатория начала работу 27 декабря 1901 года и стала первым специализированным учреждением в эндемичных районах (таких, где есть природные очаги болезни). Что от нее требовалось? Установить точный бактериологический диагноз при появлении первых подозрительных на чуму и холеру случаев, изучить санитарные и эпидемические условия края путем постоянного проведения исследований. Именно в астраханские степи стали приезжать первые научные экспедиции, чтобы прямо на месте разобраться с причинами эпидемий. Такова была и прибывшая в мае 1911 года экспедиция по изучению причин эндемичности чумы в приволжских и прикаспийских степях и песках во главе с лауреатом Нобелевской премии, профессором Ильей Мечниковым. Рискуя здоровьем, Илья Ильич сумел организовать исследования так, что были установлены очаги периодических вспышек заболевания, связи между ними и частота вспышек. Благодаря результатам этой правительственной экспедиции была выработана программа для русских бактериологов.

В июле и октябре 1912 года во время эпидемии чумы в слободе Рахинка совершил свой научный подвиг Ипполит Деминский — врач, приехавший в Астрахань поработать на несколько лет и оставшийся тут навсегда.

Заместитель заведующего Астраханской противочумной лабораторией, Ипполит Александрович заразился чумой в ходе вскрытия грызунов, доказав идентичность чумы суслика и человека. В предсмертной телеграмме он предлагал коллегам забрать результаты его исследований. Погибла и помощница Деминского, Елена Красильникова. В слободе Рахинка на их могиле был установлен памятник. В мае 1956 году обоих перезахоронили на территории Астраханской противочумной станции.

Привить любой ценой

Не менее страшными в старину считались и эпидемии оспы. В Астраханской губернии в 1804 году впервые стало применяться оспопрививание. В 1813 году организовали губернский «оспенный» комитет под председательством астраханского губернатора Андреевского. Справки о сделанной прививке жителям стали выдавать уже в 1814 году. Церковь активно подключилась к прививочной кампании. Все священнослужители подавали списки новорожденных с адресами, в них отмечали привитых детей. В казачьи станицы и другие поселения, где не было своих оспопрививателей, командировали врачей и лекарских учеников из ближайших уездных городов. Так что к началу 1816 года прививками против оспы были охвачены все дети Астраханской губернии. Оспопрививание в губернии было настолько развито, что она снабжала прививочным материалом Кавказскую губернию (Северный Кавказ), Грузию и Баку. В пользу оспопрививания делали пожертвования. Например калмыцкий князь Тюмень пожертвовал «на поддержание и упрочение прививания оспы предохранительной во всех сословиях народа Астраханской губернии» 100 рублей серебром. Лучшие оспопрививатели награждались серебряными медалями. Губернский оспенный комитет в 1866 году был ликвидирован, а функции его перешли врачебному отделению губернского правления. В конце XIX века на территории Александро-Мариинской городской соединенной больницы был построен оспенный телятник для получения оспенного детрита — тонко измельченного вещества телячьих и коровьих оспин, смешанных с глицерином и содержащим «живой яд» вакцины.

С 1884 года в Астрахани введен санитарный надзор. В 90-х годах XIX века по всей России насчитывалось всего 20 городов, которые имели санитарных врачей. Астрахань имела даже двух санитарных врачей.

В итоге на территории Астраханского края оспа была ликвидирована уже в начале 1930-х годов, то есть раньше остальной территории страны (1936 год).

Впереди Союза

Одним из самых древних и к тому же неизлечимых заболеваний является лепра или проказа. Обросшая многочисленными суевериями и мифами, болезнь долго считалась проклятием и божьей карой, изучение ее во многом было табуировано.

В Астрахани в 1917 году был организован лепрозорий. В 1926 году его перевели на территорию бывшего сада «Богемия» на Паробичевом Бугре. В ноябре 1947 года Совет министров СССР постановил создать на базе Астраханского клинического лепрозория Всесоюзный научно-исследовательский институт по изучению лепры.

Так Астрахань стала базой единственного в стране Научно-исследовательского института по изучению лепры. Ведь Нижнее Поволжье являлся издревле крупнейшим в России очагом лепры, и в разные периоды тут оказывалось сосредоточено от 30 до 60% всех больных лепрой в стране. К тому же у нас готовили и специалистов лепрологов среди сотрудников Астраханского клинического лепрозория и Астраханского мединститута.

Радмила Таркова

Источник