Глоссолалия евлалии

00:16:12 Про людей мы понимаем идею хорошего и плохого.

00:16:15 злого и очень-очень доброго, святого, я преполагаю.

00:16:19 Но с животными - что в действительности такое "злой жираф.

00:16:24 "Я съем всю листву на этом дереве.

00:16:29 "Я съем листвы больше, чем могу.

00:16:33 "И тогда другие жиравы могут умереть.

00:16:40 "Я злое травоядное животное.

00:16:52 Очень трудно быть злым. "Я спрячу ягоды там, где никто не найдёт. Ха-ха.

00:17:00 Но с собаками, у нас есть "плохая собака". "Плохая собака" существует. "Плохая собака.

00:17:04 "Плохая собака, украла печенье, Плохая собака.

00:17:07 Реплика собаки: "Кто ты такой, чтобы судить меня.

00:17:11 "Вы люди вели войны против людей с другим вероисповедание и цветом кожи.

00:17:16 "и я украла печенье.

00:17:24 "Ну, если посмотреть с этой стороны, то я предполагаю, что тут есть смысл.

00:17:27 "на ещё печенье, извини.

Эдди Иззард, Glorious (1997.

От моей подруги отказался жених. Отказался от доброй, красивой (да – красивой; продолжаю на этом настаивать!) и умной барышни, которую он страстно любил, которой еще месяц тому назад писал – я сама видела – писал: «Единственная! Целую твои мелкие калоши.

Отказался! Положим, он прибавил, что, может быть, скоро застрелится, но ей от этого какой профит.

Несчастье произошло оттого, что она подарила ему медальон со своим портретом.

Он страшно обрадовался медальону, открыл его, побледнел и тихо-тихо сказал.

Больше ничего. Только это «однако» и было.

За обедом он ничего не ел и был очень задумчив. Потом, во время кофе, попросил невесту повернуться на минутку в профиль. Затем выскочил и уехал.

На другое же утро невеста получила от него уведомление, что он не создан для семейной жизни. И все было кончено.

Тэффи, "Изящная светопись.

Следует отличать «сентиментальность» от «чувствительности». Сентиментальный человек может быть в частной жизни чрезвычайно жестоким. Тонко чувствующий человек никогда не бывает жестоким. Сентиментальный Руссо, способный всхлипывать над прогрессивной идеей, рассовал своих многочисленных детей по разным приютам и работным домам и впоследствии никогда не принимал участия в их судьбе. Сентиментальная старая дева может кормить своего попугая лакомствами и отравить племянницу. Сентиментальный политик никогда не пропустит Дня матери и безжалостно расправится со своим соперником. Сталин любил детей. У Ленина исторгала рыдания опера, особенно «Травиата». Целый век писатели воспевали простую жизнь бедняков. Так вот, когда мы говорим о сентименталистах — о Ричардсоне, Руссо, Достоевском, — мы имеем в виду неоправданное раздувание самых обычных чувств, автоматически вызывающее в читателе естественное сострадание.

В. Набоков, "Лекции по русской литературе.

Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.

Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства.

Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству - и в своем лице, и в лице всякого другого также - как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству.

А на лекциях по физической географии философ рассказывал своим ученикам, что в России обитает рыба осетр, которая, чтобы погрузиться на дно, глотает камни. А под Оренбургом живут маленькие люди с небольшими хвостиками. А горожане Кенигсберга, завидев Канта на прогулке, сверяли по нему часы.

17 мая защита диплома.

теперь только покой и воля.

- аврелий августин писал: мир существует, потому что Бог непрестанно творит его вновь и вновь, и если бы творческая сила Бога иссякла, мир рухнул бы в небытие.

- райнер мария рильке.

листы летят, летят издалека, из вянущих садов небесных словно; и падают, с последним взмахом, сонно.

и по ночам из звёзд уединённо летит земля, темна и нелегка.

мы падаем. ладони гаснет взмах. и видишь, - так во всём. и тем не менее.

есть Тот, кто это долгое падение так нежно держит на своих руках.

(перевод А. Алексеевой.

Я увидел большое поле где-то под Москвой, которое разделяло, разъединяло собравшихся на этом поле людей. В одной кучке, стоявшей на опушке жиденького березового леска, были почему-то только женщины и дети. Многие женщины плакали, вытирая глаза красными косынками. А на другой стороне поля стояли мужчины, выстроенные в шеренгу. За шеренгой возвышалась насыпь, на которой стояли буро-красные теплушки, чухающий далеко впереди и выпускающий высокий черный дым паровоз. А перед шеренгой расхаживали люди в гимнастерках. И моя близорукая мать тоже плакала, беспрестанно вытирала набегающие слезы, щурилась и все спрашивала: "Ты видишь папу, сынок, видишь? Где он, покажи хоть, с какого краю он?" - "Вижу!" - отвечал я и действительно видел отца, стоявшего с правого края. И отец видел нас, улыбался, махал иногда рукой, а я не понимал, почему он не подойдет к нам или мы к нему. Вдруг по нашей толпе пронесся какой-то ток, несколько мальчиков и девочек с узелками в руках несмело выбежали на луговой простор. Торопливо сунув мне тяжелый узелок с бельем и консервными банками, мать подтолкнула меня, крикнув вдогонку: "Беги, сыночек. к папе, отдай ему, поцелуй его, скажи, что мы его ждем!"-и я, уставший уже от жары, от долгого стояния, обрадовался и побежал. Вместе с другими, мелькая голыми загорелыми коленками, бежал я через поле, и сердце мое колотилось от восторга, что наконец-то отец обнимет меня, возьмет на руки, поцелует и я опять услышу его голос и такой уютный запах табака - ведь так давно я не видел отца, что короткая моя память о нем подернулась как бы пеплом и обернулась жалостью уже к себе за то, что я одинок без его грубых мозолистых ладоней, без его голоса, без его взгляда на себя. Я бежал, поглядывая то себе под ноги, то на отца, у которого я различал уже родинку на виске, и вдруг увидел, что лицо его стало несчастным, и чем ближе я к нему подбегал, тем беспокойней становилось в шеренге, где стоял отец.

Юрий Казаков, "Во сне ты горько плакал.

нашла у бабушки в терраске советские книги советских писателей. при ознакомлении нечто крепчало и зашкаливало, поэтому вот.

в особенности художественную.

Милый, ошибка в твоей системе. Чтоб не терять понапрасну время, Прислушайся лучше к моим словам - И сразу поймешь: только что сам Ты говорил, что не самый ты грешный, Не хуже других.

Как видишь, сердечный, Коль рассудить.

Погоди! Но все ж Скажешь ли ты, что сверх меры хорош.

Нет, у меня недостатков масса.

Стало быть, ты ни рыба ни мясо! Редко встречается в нынешний век Грешный воистину человек. Грешнику мало погрязнуть в дерьме - Нуждается в силе он и уме.

Да! Как берсеркерам саг о былом, Грешникам надо идти напролом.

Ты ж в мелочах поступаешь грешно.

Я полагал, можно счистить пятно.

То-то и есть! Итак, несомненно: Тем, кто в грязи, не годится геенна.

Стало быть, я свободен опять.

Нет, тебя надо переплавлять.

Дикость какую у нас завели, Пока я скитался от дома вдали.

Этот обычай давно уже в силе, Не то бы мы ценности даром губили. Наше знакомо тебе ремесло. Ну, предположим, нам не повезло И без ушка вышла пуговка наша. Что б ты с ней сделал.

Да выбросил вон.

Ты расточителен, точно папаша, - Вот почему он и был разорен. Хозяин же наш бережлив и богат, За что его люди повсюду и чтят. И то, что порой пропало бы даром, Строительным служит ему матерьялом. Слепили тебя, чтоб пришить высоко К наряду вселенной, - отпало ушко, И чтобы внести в это дело поправку, Придется отправить тебя в переплавку.

Ужели господь воедино сольет Меня и невесть какой еще сброд.

А ты что думал? Об этом и сказ. И мы уже так поступали не раз. В монетном дворе тоже делают это, Спасая истершиеся монеты.

Подобная скупость у нас не в чести. Послушай, на волю меня отпусти! Разбитая пуговица, признайся - Ничто, при размахе его хозяйства.

Покамест в нем дух не пропал вполне, Металл идет по своей цене.

Нет, черт подери! Не выйдет со мной! Всякий я жребий приму, но иной.

Какой же иной? Для сферы небесной Не в меру тяжел твой облик телесный.

Я не стремлюсь воспарить к небесам, Но ни за что свое "я" не отдам. Пусть по старинке грозят мне расплатой, Пусть, если надо, держит хвостатый Тысячу лет меня в преисподней, - Чувствовать я себя буду свободней, Ибо страданья там только моральные, Следственно, вовсе не столь колоссальные. Все это лишь переходный этап, Грезишь грядущим, покуда ты слаб, Ждешь наступления часа свободы, Терпишь - в надежде на лучшие годы. Вовсе не то - перестать быть собой, Слиться в одно с безликой толпой, Напрочь утратить гюнтовский склад. Вот отчего я тревогой объят.

Да почему, не пойму я никак, Тревожит тебя подобный пустяк, Ты ведь и не был собой никогда, Значит, не быть - для тебя не беда.

Я не был собой? Берет меня смех! Пер Гюнт всегда был собой больше всех. Эх, мастер, стыдись своего верхоглядства! Если б ты в душу ко мне мог пробраться, Увидел бы ты: там один только Пер - И все, - никаких там не сыщешь химер.

Нет, невозможно! Согласно приказу, Который обязан я выполнить сразу, "Пер Гюнт, не свершивший предписанный труд, - Ошибка. Пускай его перельют.

Генрик Ибсен, "Пер Гюнт", 1867 г.