Решив разобраться в творчестве Серебренникова, я пошёл на его спектакль. То, что я увидел, просто ужасно

Некоторые думают, что уже знают, крал или не крал государственные деньги режиссёр Кирилл Серебренников. Я не знаю. Будет суд, послушаем аргументы сторон и составим своё собственное мнение. А вот что считает и продвигает своими произведениями Кирилл Серебренников, я уже знаю.
Решив разобраться в его творчестве, я пошёл в «Гоголь-центр» на его спектакль «[М]ученик». Для составления собственного мнения после этого пришлось посмотреть и его фильм «Ученик» по тому же сюжету, а затем и прочитать первоисточник — оригинальную немецкую пьесу Мариуса фон Майенбурга. И спектакль в «Гоголь-центре», и фильм «Ученик» не просто основан, но в большей части текстуально совпадает с поставленной в Берлине в 2012 году немецкой пьесой.
Фабула этого произведения проста и схематична, как стихи пролетарского поэта Демьяна Бедного. Сюжет основан на противостоянии двух героев: школьника Вениамина (в немецком оригинале — Benjamin Sudel) и учительницы биологии Елены (в немецком оригинале — Erika Roth). Школьник решает, что ему и окружающим нужно буквально следовать заповедям Ветхого Завета, подговаривает своего одноклассника убить учительницу, а когда он отказывается, убивает его самого.
На протяжении всей небольшой пьесы Майенбург использует всевозможный набор современных стереотипов современной Европы, чтобы школьник стал фигурой, которую невозможно было бы воспринимать без отвращения. Автор последовательно делает его религиозным фанатиком, с ложным, поверхностным и буквальным пониманием христианства, затем антисемитом, фашистом и, в конце произведения, убийцей.
Одновременно также схематично, если не сказать примитивно, создаётся «положительный» образ учительницы биологии. Положительный, конечно, в глазах немецкой публики. Автор последовательно делает её борцом за нетрадиционные сексуальные отношения, либералом, сторонником прогрессивного (в немецком понимании) полового просвещения в школе, борцом с тоталитаризмом, а затем её пытаются убить за то, что она еврейка. С точки зрения немецкой политкорректности даже просто усомниться в положительном характере героини равнозначно объявлению себя фашистом.
Фактически пьеса стала частью давно идущей в Европе кампании против христианства и даже религии в целом, а использованные в ней приёмы антирелигиозной агитации поражают своей примитивностью. Например, в финальных сценах оригинальной пьесы Майенбург прямо проводит аналогии между отправлявшим евреев в концлагеря Адольфом Гитлером и Богом и говорит устами «положительной» либеральной учительницы: «Уважение к религии, почему? … Что это такое — один сидит наверху, и он главный? Никто его не избирал … это тоталитарная диктатура. Я отправлюсь в концентрационный лагерь, который устроит ваш Бог-диктатор… Если есть Бог, мы должны бороться с ним».
Несмотря на примитивность драматургии немецкой пьесы, построенной на эксплуатации набора клише, и её явный идеологизированный характер, она пришлась по вкусу либеральной части немецкой публики, в массе своей занимающей антирелигиозные, но открыто проявляющие антихристианские позиции. Дело в том, что открытое выступление против ислама противоречит декларируемой европейской политике толерантности, а выступление против христианства проходит легко и без последствий.
Безусловно, сам выбор Кириллом Серебренниковым пьесы для постановки многое говорит о той идеологии, которой он придерживается и продвигает своими постановками. Однако в российском варианте пьесы он намеренно делает добавления, которых не было в немецком оригинале.
Например, он вкладывает в уста учителя истории в российской школе: «Да, Сталин физически устранил людей, способных создать оппозицию, но ему удалось привлечь основную массу народа для решения модернизационных задач. Готовим рефераты на тему «Сталин — эффективный менеджер» и «Репрессии, страх и наказание — продуктивный механизм кадровой селекции». После этой вставки никаких сомнений у зрителя не остаётся — в школе работают сталинисты, которые оправдывают репрессии. Своим вариантом пьесы Кирилл Серебренников, кроме религиозного, открывает ещё один идеологический «фронт»: позитивный либеральный учитель по биологии против школьной системы сталинистов, которую подспудно поддерживает убийца-антисемит. При этом делается прямой намёк на то, что за сталинистами стоит вся российская власть.
Для того чтобы никто не перепутал, в своём фильме он ставит в кабинет директора над учителями-сталинистами неестественно крупный герб Российской Федерации, а в спектакле во время их выступления показывает недавний парад на Красной площади.
Надо ли говорить, что в российской школе со строгой регламентацией названий сочинений такого рода темы для рефератов просто невозможны и приведут, скорее всего, к увольнению учителя? Надо ли говорить, что слова «Сталин — эффективный менеджер» — клише, полностью придуманное российской ультралиберальной прессой, которое в действительности ни разу не использовалось в системе образования, не говоря уже о представителях власти? Надо ли говорить, что в оригинальном тексте немецкой пьесы не только не было выступления против истории России или коммунизма, а, напротив, есть даже лёгкий налёт симпатии к коммунизму (в английском варианте пьесы Майенбурга учитель по истории говорит: «Я был коммунистом, когда был молодым … а потом стало надо зарабатывать деньги»)?
В своём варианте произведения Кирилл Серебренников во много раз усиливает антихристианскую направленность произведения и переходит к откровенным издевательствам над религией. В отличие от оригинального произведения, в его фильме и спектакле указания на конкретные цитаты из Библии подчёркиваются и надолго остаются на экране. Большинство из них специально подобраны или процитированы таким образом, чтобы изменить их смысл и сформировать негативное отношение к христианству. Например, в фильме Серебренникова негативный герой заставляет свою жертву читать вслух слова «Без пролития крови не бывает прощения», после чего убивает его, а режиссёр при этом помещает на экране указание на Библию — крупную надпись: «К Евреям глава 9 стих 22». В действительности полная цитата из Библии из «Послания к Евреям святого Апостола Павла, глава 9 стих 19-22» выглядит так: «Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ, говоря: это кровь завета, который заповедал вам Бог… Да и всё почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения». Очевидно, что в Библии речь идёт о «крови тельцов с водой», но Кирилл Серебренников намеренно искажает и подменяет смысл самой цитаты для того, чтобы это выглядело как оправдание убийства.
Глумлением выглядит и появление цитат из Библии на фоне раздетых тел в фильме во время сцены на пляже, организация богослужения в спортивном зале в окружении охранников школы. И уже явным оскорблением религиозных чувств звучат слова учительницы биологии, которая, по замыслу Кирилла Серебренникова, одновременно является школьным психологом: «Иисус не был не толерантным… его ученики — коммуна геев»…
В фильм также добавлена издевательская аналогия пути Иисуса на Голгофу — у Кирилла Серебренникова школьник-убийца идёт в школу неся на себе сколоченный им крест и слушая музыку группы «Лайбах» в стиле тяжёлого металла.
Вариант Серебренникова насыщен уже не только издевательством над христианством, но и над православием. Например, православный священник в школе у Кирилла Серебренникова — человек с ограниченным, оглуплённым характером, плохо знающий Библию.
Самым же главным становится абсолютная неестественность немецкого сюжета в российских реалиях. Когда вы последний раз слышали о православном фанатике-школьнике, убивающем людей по религиозным мотивам? Не слышали вообще? Правильно. Вероятно, сюжет о примкнувшем к ИГИЛ (запрещённая на территории РФ организация. — Прим. ред.) молодом человеке был бы на порядок более актуальный. Однако такой, значительно более реалистичный поворот сюжета не привлекает Серебренникова, продвигающего свою идеологическую агитку.
В 1940 году в Германии по указанию Геббельса был снят такой же предельно идеологизированный фильм «Еврей Зюсс». По этому поводу Геббельс писал: ««Еврей Зюсс» — очень крупная, гениальная постановка. Антисемитский фильм, какой мы только можем себе пожелать». А Гиммлер отдал приказ, чтобы фильм был показан каждому члену СС. Для разжигания антисемитских настроений постановка эксплуатировала все возможные отрицательные стереотипы, роль Зюсса носила намеренно карикатурный и резко негативный характер, а антиподом ему выступает «позитивный» немец Штурм.
Точно также идеологизированная постановка Кирилла Серебренникова искусственно конструирует карикатурный негативный образ, который не может не вызвать осуждения: религиозный фанатик, антисемит и убийца, которого поддерживают учителя-сталинисты, оправдывающие репрессии. Его положительным антиподом режиссёр делает учительницу биологии — прогрессивного либерала, борца с тоталитаризмом, выступающего за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений и ведущего непримиримую борьбу с православием. Предельно упрощённый, схематичный характер персонажей ясно показывает, что именно хотел сказать автор. Мы видим не произведение, в котором персонажи стали жить своей естественной жизнью, а чётко сформулированную идеологическую позицию Кирилла Серебренникова, выраженную в виде пьесы и фильма.
Показателен конец произведения, когда режиссёр устами своей «позитивной» героини говорит: «Я остаюсь здесь … Я права, а вы нет». После того «прогрессивный либерал» бьёт негативного героя-школьника по лицу, а директор увольняет её из школы. Нет нужды говорить о том, какие настроения против православия и российской истории разжигает в зрителе это произведение. Вот что продвигает Кирилл Серебренников.
Автор:МАКСИМ ГРИГОРЬЕВ (Директор некоммерческого Фонда исследования проблем демократии)
Источник: www.pnp.ru

Источник